Биография
6.147.103. Андрей Михайлович Волконский (…-1668). Князь Андрей Михайлович, стольник, умер в 1668 г.
Андрей Михайлович (№ 147) (правнук Константина Романовича (№39), убитого в бою под Рыльском в 1560 г.. В Боярской книге 1640 г. под именем его написано: «оклад ему поместный по верстанию. В 1641 г., 22 октября, родовая вотчина кн. Григория Константиновича Волконского (№ 63) в Тульском уезде отдана была кн. Андрею, внучатому племяннику Григория Константиновича и кн. Льву Михайловичу (№ 106), сыну Михаила «Орла» Волконского (№ 64), родного племянника кн. Григория, «потому что ближе их к кн. Григорию Волконскому нет, а кн. Василию Богдановичу (№ 120) отказали, потому что он от кн. Григория далек. Действительно, князь Лев, сын Михаила Константиновича, приходился, как сказано, родным племянником Григорию Константиновичу, а кн. Андрей, внук старшего из «Константиновичей» и сын кн. Михаила Федоровича (№ 103), приходился Григорию Константиновичу внучатым племянником. Василий же Богданович Веригин–Волконский приходился кн. Григорию лишь пятиюродным племянником».
И вот, «16 ноября (того же 1641 г.), по государскому указу и по памяти воеводы Павла Степановича Давыдова, тульский пушкарь Гришка Полунин отказал в Тульском уезде, в Колоденском стане, князю Льву Михайлову сыну и стольнику князю Андрею Михайлову сыну Волконским старую родовую вотчину окольничего князя Григория Константиновича Волконского, что в 143 (1635) году ) дано сыну его, стольнику кн. Ивану, в вотчину, жеребей села Супрута, на реке на Упе и на речке Супрудке. А в селе церковь Рожество Пречистой Богородицы, древлва, клецки, на вотчинников земле; а в церкви всякое церковное строенье прежнего вотчинника; а другая церковь Архангела Михаила в нынешнем в 150 (1641) г. сгорела, а у церкви дворы: попов, дьячков, и в семь двор вотчинников в (крестьянские дворы); половина села Беликова, Никольское тоже, а другая половина того села за кн. Василием Богдановичем Волконским (№ 120); а в селе церковь Николы Чудотворца древлва, клецки, вообще с князьями Львом и Андреем Волконскими; у церкви дворы; попов и дьячков (и крестьянские); деревня Сеиеновская с крестьянами; деревня Шлыково с крестьянами; пол пустоши Билона, пол пустоши Окуловской». В 1642 г. кн. Андрей пожалован в стольники. В 1643 г. поместный оклад его был 700 чети. В этих годах и в 1644 г. в разных месяцах и числах, бил челом кн. Василий Богданович: «в 150 (16412 г.) сыскалась дяди его, кн. Александра Волконского (№ 81), духовная в Чудове монастыре, и князь в Ивановых (сына Григория Константиновича) животах Волконского. А приказал дядя его, кн. Александр, брату своему (т.е. родственнику) князю Григорию Константиновичу душу свою..., и духовная свидетельствована и напечатана, и отдана приказчику, ему, князю Григорию. А написал в духовной дядя его, князь Александр, родовую старинную вотчину прадеда своего князя Петра Веригина–Волконского (№ 16), и деда, и отца своего, и свою, отказал матери своей княгине Ульяне; и владела той родовой вотчиной мать его по свою смерть. А жалованную грамоту ему, князю Григорию Константиновичу, дал по его сказке, по свойству, дьяк Герасим Мартемьянов; и чтоб Великий Государь пожаловал бы его, велел по тем крепостям дядя его, князя Александра, и по духовной, на князя Льва и на князя Андрея дать суд, а ту вотчину велел бы отписать, чтоб они не разоряли. К челобитью Василия Богдановича приложены были две выписки: 1) с духовной кн. Александра 1601 г. и 2) с челобитья Григория Константиновича 1613 г. В первой написано: князь Александр Васильев сын Волконской вотчину прадеда своего князя Петра Веригина–Волконского, и деда, в отца своего, его князя Александрова, в Тульском уезде, в Колоденском стане, сельцо Супрутъ, пол сельца Никольского с деревнями, после себя приказал матери своей княгине Ульяне, а после мать его той вотчины кого благоволить, по Государскому указу, как Государь укажет. «Свидетельство на той духовной за рукой Иова патриарха и за приписью двух дьяков 109 (1601) г. В выписке из челобитья Григория Константиновича сказано: В 121 (1618) г. та его Тульская вотчина до того была за братом его, за князем Александром Волконским, а после брата его князя Александра, та вотчина при царе Борисе дана ему за крымскую службу. В 1644 г. бил челом князь Лев и князь Андрей Волконские; вотчина, что им дана после князя Григория Константиновича, с князем Васильем Богданова чем разделили полюбовно, по записям, и чтоб ту их вотчину за ними справить. Вотчина была оставлена за челобитчиками, но, как увидим дальше, дело этим все так не прекратилось».
В 1645 г., 27 апреля, учинен князю Андрею Михайловичу для Астраханской посылки оклад в 500 чети, иным никому не в образец и на пример его никому не выписывать. В 1647 г. оклад его был 700 чети. В 1651 г. кн. Андрей сказан на Веневе воеводой для хранения от нашествия крымцев, а по вестям велено ему быть в сходе в Туде с кн. Шаховским. В 1653 г., 3 ноября, кн. Андрей выехал из Венева, по государскому указу, для смотра дворян и детей боярских во Владимире и Суздале ). В Суздале он находился и в 1654 г. В 1655 г., за приезд в Вязьму на срок, 17 марта, придано ему 50 чети, и за литовские бои прошлого и того же года 150 чети. К концу года Андрей Михайлович назначен воеводой в Брянск. 18 декабря послана ему туда царская грамота о привозе ратникам муки в Смоленск: «Как к тебе эта наша грамота придет, и ты бы порядил в Брянск брянчан, посадских и уездных торговых, добрых и пожиточных людей, кому верить можно, отвезти в Смоленск, на корм нашим ратным людям, муки ржаной, на сколько четь уговорятся. А давать подрядчикам за четь муки по 25 алтын, а по нужде и без гривны по 30 алтын ); а мука бы была сухая и добрая, а мерой четь в пол девяти пуда; а будет ценой возьмут меньше той, - и то учинится твоим радением. А деньги тем подрядчикам за муку по уговору давать в Брянске из таможенных и кабацких доходов; а ты бы если подрядчикам сказал именно, чтоб они хлебные запасы по уговору все сполна везли и отдало в Смоленск теперь, по зимнему пути, вскоре, не успустя время. А в Смоленске ту муку, по нашему указу, у них принять и наши житницы тотчас, без всякого замедления; и наш указ в Смоленск к боярину и оружейничему и к воеводам, Григорию Гавриловичу Пушкину с товарищами, о том послан. А на сколько четь муки ржаной, и кто имяны подрядчики, и по чему за четь с тобой уговорится, - и ты бы о том Нам отписал на скоро.
В 1657 г. возобновилось дело о духовном завещании княгини Ульяны, матери кн. Александра Васильевича (№ 81); били челом: боярин кн. Иван Иванович Ромодановский, и Иван и Григорий Ивановы дети Карамышева, сыновья дочерей кн. Василия Андреевича Волконского (№ 52) и княгини Ульяны, из которых старшая была замужем за князем И.П. Ромодановским, а младшая за И.К. Карамышевым. «В прошлом, в 7111 (1803) г., при царе Борисе, бабка их родная, старица Улея Волконская, отказала Тульскую вотчину, село Супрута с деревнями, им, и та духовная свидетельствована, и после бабки их ту духовную держал и таил у себя князь Григорий Константинович Волконский (№ 63) для себя и рода своего, хотя той вотчиной завладеть; а они в те поры были малы; и при царе же Борисе о той их вотчине у отцов их суд был с Волконскими; а вершения о той вотчине не было, для того, что отцы их были на службах; а после смерти князя Григория Константиновича били челом о той вотчине князья Лев (№ 106) и Андрей (№ 147) Волконские, устал духовную, и им та вотчина отдана по их челобитью. А в 153 (1645) году князь Василий Волконский (№ 120), и князь Лев, и князь Андрей, не ходя на очную стану, помирились; ему, князю Василию, досталась половина. И Великий Государь пожаловал бы их (Ромодановского и Карамышевых), той вотчиной бабки их по духовной. К этому челобитью человек кн. Ромодановского приложил список с духовной княгини Ульяны 1603 г.: Княжь Васильева княгиня Ульяна, княжь Андреева сына Волконского, в иноцех старица Улея, отходя этого света, написала в своей духовной зятю своему Ивану Константиновичу Карамышеву, и дочери своей Марфе, и внучатым своим, князь Ивановым детям Петровича Ромодановского, и его Ивановым детям Карамышева, старинную вотчину мужа своего в Тульском уезде, в Колодевском стане, село Супрут и две деревни: деревня Шлывовская и деревня Семеновская, со всеми угодьями. А дать вам за ту вотчину 100 рублей денег. И она же в той духовной написала племянникам своим князю Ивану Федорову сыну (№ 75) с братьями ), в Тульском уезде, пол сельца Никольского с деревнями и пустошами, а дать им за ту вотчину 50 рублей денег, и теми деньгами душу ее строить и родителей ее поминать.
Чем кончилось дело о духовном завещании княгини Ульяны и за кем, в конце концов, осталась спорная вотчина – не известно.
В 1658 году, 7 мая, Андрей Михайлович выехал из Москвы провожать своего сродника кн. Федора Федоровича Волконского на съезд в Вильну с польскими комиссарами. Когда переговоры прервались и возобновились военные действия, то кн. Андрей участвовал в них и после похода получил придачу поместного оклада в 120 чети «за Сапегин бой». В 1660 г., когда кн. Федор Федорович поехал полномочным послом в город Борисов, Андрей Михайлович состоял при нем в качестве первого дворянина посольства. В 1662 году, 28 января, государь велел ему ехать в Путивль, с «милостивым словом» к кн. И. И. Лобанову–Ростовскому; на следующий день князь Андрей был у руки и выехал по назначению. Недель через пять он вернулся в столицу, ибо 14 марта указано ему быть у свейского посла в приставах. В Вербное воскресенье, 23 марта, государь ходил за вербою и указал послам цесаря и послам свейского короля смотреть крестный ход; первые смотрели позади Лобного места, у пушек, имея при себе приставом Я.И. Загряжского, вторые же, кроме большого посла Бента, который остался дома по болезни, смотрели торжество по другую сторону, т.е. против рядов к пожару, на срубе, и с ними был кн. Андрей, на дому же с Бентом остался товарищ Волконского – новгородец Никита Арцыбышев, На другой день, в понедельник на Страстной, Андрей Михайлович бил челом на Загряжского, потому что последний был у цесарских послов, а он у свейских, и просил то в место не ставить, объясняя при этом, что он накануне не бил челом о том, чтобы государя не прогневать. Государь ответил, что «тут мест нет и что, стало быть, кн. Андрею до Загряжского тут и дела нет». Так сказано в Дворцовых Разрядах, в книге же Московскаго стола читается: 26 марта бил челом Великому Государю князь Андрей княжь Михайлов сын Волконской, а в челобитной пишет: «Царю, Государю и Великому Князю Алексею Михайловичу всей Великой, и Малой, и Белой России самодержцу, бьет челом холоп твой Ондрюшко Волконский. По твоему, государскому, указу велено мне, холопу твоему, быть на князь Федорово место Борятинского в приставах у свейских послов; а у цесарских, Государь, послов в приставах Яков Загряский; и я, холоп твой, о том на Якова тебе, Государю, и не бил челом, потому что то свое дело. И марта, Государь, 23, на Вербное воскресенье, уважь ты, Великий Государь, быть у действа цесарским и свиским послом, и по своей, Великого Государя, милости цесарским послом учинил начальную честь - посылал о здоровье спрашивать думного дьяка Ларивона Лопухина, а к свиским - Дементья Башмакова. Милосердый Государь (титул) пожалуй меня, холопа своего: не вели, Государь, меня, холопа твоего, и родителей моих тем обесчестить, вели, Государь, то в Приказе записать, чтоб ему, Якову, впредь того в случай не ставить, чтоб мне и родителям моим от него, Якова, в бесчестье и от других родов и от кого в упреке не быть. Царь, Государь, смилуйся, пожалуй!» На этом челобитье пометка думного дьяка Семена Заборовского: «170 г., 28 марта, Государь пожаловал, велел челобитье его записать и в места им того не ставить».
10 апреля, при отъезде послов из Москвы, Андрей Михайлович провожал их за город. Того же года (1662), 12 сентября, он отправился вторым воеводой с сродниками своими «плавно» в Казань, для усмирения Башкирцев ). Приехав по назначению, Андрей Михайлович в декабре месяце выехал из Казани в Мензелинск, для ведения переговоров с восставшими башкирами и приведения их к шерти, и «по его посылкам и призыву добило челом 543 человека. Затем он отправился, по поручению кн. Федора Федоровича Волконского (который с 26 января 1663 г. находился в Уфе), на сибирскую дорогу для промысла над сибирским царевичем и над башкирами, которые еще не добили челом. В этом походе кн. Андрей разорил без остатка Киркудейской и других волостей деревни, и ратных людей, и жителей тамошних мужчин и женщин, взятых башкирами в плен и терпевших от них «всякие мученья», многие тысячи освободил. Распустив весь русский и чувашский плен по домам, Андрей Михайлович получил приказание от возвратившегося в Казань Федора Федоровича отправиться в Уфу, но он не решился исполнить приказание и ответил, что идти на Уфу с малыми силами опасается, что по вестям покорившиеся башкиры сидят от изменников в осаде, что он пошел «их выручить – выручил», а теперь узнал, что воры с новыми силами идут к Мензелинску. Вследствие этого извещения Федор Федорович сам выступил к Мензелинску, куда прибыл 8 июня». «И под Мензелинском приходил Даичин–Тайша с калмыками и башкирами многими (до 700 человек) и напал с четырех сторон безвестно на сторожевые сотни и проезжую станицу взял. Федор Федорович и Андрей Михайлович вышли за острог на бой и побили Башкирцев и калмыков, которые отошли от города версты на три. В этом бою с Даичином–Тайшей кн. Андрей получил ушибы копьем в голову, от чего шапка его была сбита, и он ранен в левое ухо, на которое и оглох. На другой день после боя изменники со своих станов пошли назад той же сакмой, а Андрей Михайлович отправился для поиска за ними за реку Мензелу, где был бой у него с ними до седьмого часа дня; отбросив их, он стал около города. По окончанию похода кн. Андрей с ратными людьми и с хлебными запасами пошел на Уфу, где с 1 сентября заменил Федора Сомова. В 1663 г. он посылал из Уфы на Башкирцев голов с сотнями, и «от города в полу трех днищах, на станах они побили 50 человек изменников, и взяли 9. В «четырех днищах» побили 30 человек, и взяли 5, причем на наших ранен один человек; и кроме того, изменников по речкам Тюю и Неуню, пять деревень (Тонынских, Ирихтниской, Гаининской и Соликамской волостей), повоевали более 80 дворов и измененных жен в детей многих побила и в плен взяли. Потом башкиры приходили на уфимских людей на лыжах, и был с ними бой, и гонялись за ними до трех засек, который забоем прошли, и острог изменный взяли, убивая жителей с женами и детьми; других же живьем брали и много деревень разорили. И в засеках и остроге взяли 31 пищалей мушкетов, зелье и свинец. По дороге на обратном пути в Уфу изменники трижды нападали на ратных людей, которые убили у них еще 200 человек, и жен и детей с 400, сверх тех, которые, разбежавшись из засек, погибли от холода, Из русских же было убито; 1 сын боярский, 1 новокрещен, 91 конных и пеших стрельцов, и ранено 37 человек; в Уфу же привезено в «языцех» 2 человека, и полону 50. Всего же убито в 1663 г. 270 человек, и зимой 1664 г. 680 человек и взято в плен 16 человек; приведено полову 50 чел., шертовало 477. Наших же ратных людей убито 93, ранено 38.
По возвращению из уральского похода в Уфу, Андрей Михайлович обратился к башкирам с увещевательной памятью: “В нынешнем в 172 году, 29 октября (т.е. в 1663 г.), посылал я в вам, Ногайские дороги башкирам, из Уфы служилых татар, Турдалу–Адалина с товарищем, и вы с ним ко мне прислали своего башкира Янабердейка Алимбетева, а говорил мне он от вас ото всех Ногайской дорога Башкирцев, что вы Великого Государя милости желаете и хотите быть под рукой Великого Государя в вечном холопстве по прежнему; а чтобы аманатов ваших перевести из Казани в Уфу и чтоб послать мне от себя к вам, ко всем Ногайской дороги башкирам, какого человека уфинца, милостью Великого Государя вас обнадеживать. И я посылал к вам с ним уфинца Ивана Тогонаева, переводчика Караабыза Рягимгулова. И Иван и Караабыз встретили вас, Ногайской дороги башкиры, многих людей у озера Аккуля, тебя Ишмамета с товарищами. И вы ко мне с ним, Иваном и Караабызом, прислали башкирев Ахтая Докумбетева, Кусея Бегишева, а говорили они: приказали вы все башкиры, всей Ногайской дорогой, ко мне, что вы, башкиры все, Великого Государя милости жадны и хотите быть под рукой Великого Государя в вечном холопстве по прежнему, а говорили об аманатах же, чтоб перевести в Уфу. И я тем вашим башкирам говорил, чтобы вы все на милость Великого Государя были надежны; Великий Государь наш, Его Царское Величество, милостивый, не желатель кровей ваших, обо всех своих делах, чтобы вы Великому Государю били челом и посылали к нему, Великому Государю, челобитчиков; а по челобитью виноватых, которые бьют челом чистыми душами, безо всякого лукавства и обмана ему, Великому Государю, он, Великий Государь, Его Царское Величество, вины виноватых милостью награждает; и посылал я к вам, Ишмаметю с товарищами, пятидесятника Ортемья Бастрыкова и Уразка Рятимгулова, милостью Великого Государя вас обнадежит и о том говорит, чтобы от измены вы отстали и посылали к Великому Государю челобитчиков и приехали бы ко мне лучшие люди, договорившись со всеми вами обо всех статьях. И с ним, Артемьем, вы все башкиры, Ишмамет с товарищами, присылали ко мне товарищей своих, ратных людей Тевенея Девлетбаева, Кусяка Диянова, Чюмана Аккочкарова с товарищами и, челобитчиков выбрав, вы, все башкиры, меж себя, прислали ко мне, а говорили мне Тевеней со всеми своими товарищами: прислал их, Тевенея с товарищами, все вы, башкиры, всей Ногайской дорогой с повинной, вины свои Великому Государю принесли чистыми душами, безо всякого лукавства и обмана, бить челом Великому Государю, чтобы он, Великий милостивый Государь (титул), пожаловал вас, всех Ногайской дороги Башкиров, велел вины ваши вам отдать, а вы впередъ все башкиры станете ему, Великому Государю, служить верно, и от измены, и от Даичина и Аючея таишей отстанете, а чтобы Великий Государь пожаловал вас всех, Ногайской дороги Башкирцев, велел аманатов ваших из Казани перевести в Уфу; а как аманаты ваши Ногайской дороги будут в Уфе – и вы приедете в старые свои деревни с женами своими и детьми, всеми юртами совсем, в аманатов учините переменять в Уфе, как Великий Государь укажет; с тем челобитьем посылаете к Великому Государю челобитчиков своих Тинмаметя Юлаева, Ахтая Досумбетева, чтобы мне челобитчиков ваших отпустить к Великому Государю, в Москву. И я, видя ваше к Великому Государю покорное челобитье, посыльщиков ваших, Тевенея с товарищами, отпустил к вам, а приказывал с ними к вам ко всем, чтобы вы по тому своему челобитью были на милость Великого Государя надежны в вялости от Великого Государя ожидали и челобитчиков ваших к Великому Государю, в Москве, посылали, в корм им и подводы в Уфе дал; потом им в Мензелинске, и в Казане, и до Москвы подводы и кормы даны, и в Москве от Великого Государя милость получили и к вам привезли. И в Москве челобитчики ваши, по вашему договору, бив челом Великому Государю о тех о всех статьях, а в челобитье своем говорили: приказывали им вы, Ногайские и Казанские дороги и Итцких волостей все башкиры, бить челом Великому Государю и милости просить - в винах своих пощады, и чтобы аманатов ваших велел Великий Государь из Казани перевести в Уфу, а вы, башкиры, ему, Великому Государю, будете вечные холопы по прежнему, и от калмыков и от ногайцев отстанете, и придете в Уфинский уезд на прежнее свое житье с женами и с детьми теперешней зимой, вскоре, и станете служить ему, Великому Государю, верой и правдой, и впредь не измените, и ни к кому ни куда не отъедете, и ни с кем ни о какой измене ссылаться не станете; а кто у вас, у всех Башкирцев Ногайских и Казанских дорог и Итцких волостей, полоняники: русские люди, и чуваши, и черкесы, и горные татары, и вотяки, мужской и женский пол, у вас на лицах, и тот плен весь вы отпустите, и другое что есть награбленное и то все отдадите; и приказали вы, все башкиры, на том на всем и что вам быть у Великого Государя, Его Царского Величества, в вечном холопстве по прежнему, за всех, за Ногайскую и Казанскую дорогу и Итцких волостей, за Башкирцев им челобитчиков шертовать. И по указу Великого Государя в приказе Казанского Дворца, перед боярином князем Юрием Алексеевичем Долгоруким, перед дьяком, перед думным Ларионом Лопухиным, перед Федором Грибоедовьгм, перед Тимофеем Безсоновым на том на всем договоре, челобитчики ваши Великому Государю обещали, на куране шерть учинили. И к вам, во всем башкирам, по тому вашему челобитью, Великий, пресветлый, превысокий Царь, самодержавный Государь, Его Царское Величество, по своему государскому милостивому рассмотрению, не желая многих кровей ваших пролития, милосердствуя о вас за прежние службы прадедов и дедов, и отцов ваших, вины ваши нестерпимые, как милостивый Бог грехи отпустил, вины ваши вам Великий Государь отдал, челобитчиков ваших пожаловал: видели челобитчики ваши его, Великого Государя, как пресветлое солнце, его, государевы, пресветлые глаза и дана челобитчикам вашим его, Великого Государя, жалованная грамота на двух листах, русским и татарским письмом, ко всем вам, башкирам; в челобитчики ваши с Москвы отпущены, и аманаты ваши из Казани в Мензелинской к боярину и воеводе к князю Федору Федоровичу Волконскому присланы и из кандалов освобождены; и ко мне в Уфу вашей Ногайской дороги аманаты (поименовано 11 человек) присланы; а ваши же Ногайской дороги Катайские волости Тогишей Кошуков, волей Божьей, в Казани умер. И теперь я челобитчиков ваших, Ишмаметя Юлаева с товарищами, трех человек вам от Великого Царя, пресветлого Государя, Его Царского Величества, жалованной грамотой, какая с ними, Ишмаметем с товарищами, к вам послана, отпустил, а к вам с ним послал уфинца Ивана Руковишникова, и пятидесятника Артемья Бастрыкова, и переводчика Караабыза Рягимгулова. И вы все башкиры, видя к себе такую превысокую, большую, неизреченную Великого Государя милость, по своему обещанию, на чем за вас за всех, Ногайских и Казанских дорог, и Итцких волостей, челобитчики ваши, Ишмамет Юлаев с товарищи, Великому Государю души вашими душами дали и на куране за вас шерть учинили, памятно и крепко, без шатости держите; от калмык, и от ногай отстаньте; плен русский и чуваши, и черкесов, и горных татар, и вотяков, что у вас есть, от¬пускайте в Уфу; а которые полоненики за зимним временем у вас останутся, тех с голоду не уморите, и никакого дурна не учините, и в калмыки, и в ногаи, и в иные земли никуда не отдавайте и не продавайте. А сами сейчас зимнем путем по пластам, как обещали, в старые свои деревни, в Уфимский уезд, с женами и с детьми, всеми юртами приезжайте, свое обещание и присягу мусульманам на подданство исполняйте, и ко мне с моими посланцами приезжайте скорее, и заложников добрых, которых велено по росписи вместо прежних в Уфу по 12 человек с дороги и с Итцких волостей, поэтому продолжайте присылать запасы и отдавать мне в Уфе. А как в Уфу заложники по росписи, которая вам была послана, пришлете и дадите, заложников ваших, Конкаса с товарищами из Уфы и Мензелинска всех к вам по домам отпустят. А вы, башкиры из Ногайских и Казанских дорог, Итцких волостей, как станете жить в своих старых деревнях и в домах – и по указу Великого Государя от уфимцев, от дворян и детей, дворянских, и ото всех служащих чинов и не служащих людей, и от торговцев, ни от кого налогов ни каких, ни обиды больше вам не будет. И дел лишних, кроме дел Государя, никто больше с вас не возьмет. И в земельных владениях и в бортных, и в лесах и в водах, никто ничем владеть не станет, от этого будут отстранены люди всех чинов. А вы, все башкиры, милость превысокого, великого, самодержавного Государя, Царя (титул), Его Царского Величества, к себе жалованья, со всеми своими братьями уфимскими, Сибирских и Осинских дорог, Башкирцев выставляйте и, и Великого Государя милостью их обнадеживайте и призывайте, чтоб и они, видя что вам такую большую, чрезвычайную государскую милость, так же от измены обратились, и от Кучюка Салтана и от калмык отстали, и великому государю каялись в своих винах. И шли в Уфимский уезд в прежние свои жилища, с женами и детьми. Вскоре, без всякого сомнения и опасения, ни в чем не сомневаясь. Великий Государь наш, пресветлый и превысокий Царь, грозный и страшный, милостивый и терпеливый. Кто виноват – с виною приходит к нему, Великому Государю, с чистой душой, прямо, не обманывая – прощает, вину милостью награждает. Не желает кровопролития – миротворный, милосердный, щедрый, как чадолюбивый отец милосердствует и хранит, пожелает, велит их вину отдать, велит единолично никакого опасения башкиры ни о чем не держали, были безопасны. Приезжали бы ко мне в Уфу и в старые свои волости и деревни, в дома с женами и с детьми, и со всем своим юртским житьем, без остатка приезжали скорее. А только башкиры Сибирских и Осинских дорог, или кто–то еще, не покаются, не допустят оплошность, и произойдет такое кровопролитие, больше в этом на меня не сетуйте, чтобы какой–нибудь такой конечной беды не дожидались. А посланцев моих: Ивана Руковишникова, пятидесятника Артемья Бастрыкова и Караабыза у себя не задерживайте, скорее ко мне отпустите. А ко мне в Уфу с родственниками своими, с запасами приезжайте. Никого в Уфе не задержат. В память Великого Государя печать Уфимского города престольный и воевода князь Андрей Михайлович Волконский 172… 1 марта.. )
В это же время князь Андрей построил двор для заложников, куда потом и поместили прибывших заложников.
В 1664 г. 28 августа Андрей Михайлович выехал из Уфы в Мензелинск к князю Федору Федоровичу Волконскому, вместе с которым он и вернулся в Казань, откуда отправился в Москву 13 марта 1665 г.
Из царского наказа 1667 г. 15 мая, стольнику Федору Сомову, преемнику Андрея Михайловича в Уфе, говорит, что на месте, где сейчас город Бирск, стояло тогда дворцовое Архангельское село, которое уфимские башкиры разорили и в котором они «церковь Божью и дворы крестьянские пожгли», и крестьян били, чтобы разрешили им построить деревянное пограничное укрепление на этом месте, и для обороны дать им ружья, порох и свинец. На расспросы воеводы крестьяне заявили, что с ними вместе хотят строить город на Бирю Ближайшие черемисы и мещеряки, и чтоб городу было удобнее надо самой рекой белой, к берегу, выше устья Биря». И от того месса вверх по Белой к Уфе на судне 7 дней, если по земле идти – 1,5 дня, а от Уфы до того места на судне вниз по Белой 3 дня. А от реки Кама до Уфы водным путем, на половине дороги, посреди уфимского уезда, и зимняя и летняя дорога на том же месте. А Уфимская, про которую люди разных чинов ему, Федору, сказали, что на том месте пограничное деревянное укрепление должно быть построено в удобном месте ).В 1667 году на замену Ивана Брюховецкого, государь послал князя Андрея Михайловича на осаду в Брянск. «И по посылке его мошенников черкасских от Брянска отбили и из уезда выбили, и разорять им города Брянска и уезда не дали». На этой службе, весной 1668 г. От многих служб и от копья башкирского, князь Андрей скончался. 2 мая, государь послал ему указ быть в Москве, но указ этот не застал уже князя Андрея Михайловича в живых [178].
Родственники
Родитель
Дети
Генеалогическое древо