Савелий Львович Волконский (...)

Биография

6.149.106. Савелий Львович Волконский (…-…). Князь Савелий Львович, стольник (1676–1698). Ж. Анастасия Григорьевна.

Савелий Львович (№ 149), брат князя Федора Львовича, в 1666 г. пожалован из стряпчих в стольники. Надо полагать, что он воеводствовал одно время на Украине, потому что в 1675 г. придано ему «за Чигиринскую службу» 30 чети. В 1677 г, 26 марта, по памяти за пометкой думного дьяка Данила Полянского, учинен ему оклад вновь 550 чети.

В архиве Соловецкого монастыря сохранились, между прочими бумагами, три письма князя Савелия к брату его Федору Львовичу (№ 148). Судя по содержанию, они написаны: первое – в конце 1685 г., до назначения брата его в Белгород, второе – во время его белгородской службы, а третье может быть в начале 1688 г., так как отзыв в нем о князе Владимире Ивановиче (№ 117) и Федуле Федоровиче (№ 118) намекает, по всей вероятности, на участие их в составлении челобитья Волконских, представленного ими 6 мая этого года. Вот эти письма:

«Государю моему, братку и братцу Федору Львовичу братишка твой Сафка Волконский челом бьет».

«Многолетно, государь, и благополучно здравствуй на премножество лет и пребывай, государь, о Христе в радостном пребывании и в веселии, будучи на службе Великих Государей. А только, государь, изволишь напомнить обо мне, – и я и невеста, княгиня Екатерина Ильишна, и с детками, в добром здоровье, также и в домах наших и в деревнях дал Бог здоровья: 25 октября всем дал Бог здоровья; а Олексей Зюзин ко мне, братец, приехал 20 октября, дал Бог здоровья, и против росписи всем привез, и я его тотчас опять отпущу с указом, а к Дмитрею Пратасьеву давно указ послан, что велено запасы принимать, кто ни привезет, а обо всякой ведомости отпишу с Алексеем Зюзпиым, а в Белгород еще никому не сказано; и ты, братец, не оплошно собирайся в Москву и что есть лишнего: избушки, и рыдваны, и телеги выслал заранее из Красвногорья, а лошадей у тебя много гуляют: в ту пору  хватать будет,  искали  как пойдет пере¬мена; а с Алексеем всем пришлю против письма; а лошадей, братец, для Бога корми, меринов, а коней вели для Бога, братец, проезжать хотя через день, а то, как милость государская будет, велел быть в Москве, так перепортят дорогой; а которые братец непрошеные кони и мерины, изволь там их распродать. За семь, государь мой, братка и братец, здравствуй на века, а я тебе с невестой и с детками челом бью. «Государю моему братцу князю Федору Львовичу (надпись, служившая адресом, так как лист был согнут на всех краях и запечатан тремя печатями красного сургуча).

Кроме остатков сургуча на обороте листа находятся: часть письма, начинающаяся словами: «а лошадей, братец»; адрес «№ 115» – надпись новой поры; следы надписи, сделанной карандашом: «“от брата о домашних делах с уведомлением, что скоро потребуют в Москву».

«Государю моему, брату князю Федору Львовичу братишка твой Савка челом бьет».

«Благополучна, государь, здравствуй на много лет и с государыней моей невестой, княгиней Екатериной Ильишной и с князем Петром Федоровичем. А про меня изволишь вспомнить, и я по 6 июня еще с живущими обретаюсь; и что изволил ты, братец, ко мне прислать и писать с Олексеем, и то до меня все дошло;  ) и (изве)стно тебе будет: Ко¬зелская деревня вся вы(горел)а и двор наш сгорел конюшенный, только на (все)м дворе остались поварня  и горница,..... и омшеник все сгорели, а только остался Кирю(ш)ки Борады двор, кузнецов, Чакин, Хонякова, Матвейкин, Мишки седельника, Юрочкин: те дворы не сгорели; у Сущенка у Ивашки жена сгорела и Проненых мать; а загорелась у Проненых робятъ; а отчего загорелось, того не знаем, а сгорела после Светой недели на другой неделе в четверг, и семена все погорели; из Миколского велел давать хлеб и велел скирда два, три, обмолотить и их кормить, чтобы они строились, а по миру не ходили; и на Орени три двора выгорело, а загорелась же к Поливанова мужик.....  ) поля оттого сгорели; и в Солопенках двор сгорел, а зажег крестьянин князь Михаила Алегуковича Черкаского, а князь Михаила Алегуковича двор сгорел же, и три (двора кре)стьянских, а у нас крестьян ничего не сгорело,...и мужика боярин отдал в тюрьму; а в Солопенках двор с поветами построили опять; а в Шеине двор наш огородили весь забором; а баранами, и холстами, и лицами пожарных всех пожаловал, для того что много животных сгорело; а загорелись ночью; а семян будет столько: с пожарных и с нашу землю и с крестьянскую; а что братец делается в подмосковной, то знает Алексей Зюзин: я его нарочно посылал; а дела у вас, братец, никакие не делаются; а я, братец, в суете житью своему не рад; и писал мне, братец, князь Тимофей Иванович из Путивля, чтоб взять грамоту  ), чтоб Микифору Волкову города у него не прини(мать), а отдать бы князю Тимофею и расписаться…………..или дворянину, кому Великие Государи…………………………а Ми(кифор в тот) же день поехал, как Алексей поехал; братец, (как у)слышишъ, что ему переменять будет Микифор Волков, и ты пошли к нему человек двух, чтоб его вы¬проводить хотя из города; а что у меня вестей есть и что делается , – и то расскажет Алексей и Степан; а на пустоши на Нискацкое послал Кузму Тараканова и Шибаева селить пустоши новые; и слышал я, братец, что ты делаешь телеги озорные, большие, и ты изволь, братец, сделать тележек пять хороших, уютных, небольших, решетчатых, хороших; слышал я, что хороши и уютны у Ми киты Юдина телеги, и ты изволь делать такие, а келмы у одних спереди, у других назади; а у меня телег много хороших сделано: Алексей скажет тебе про телеги, все переделал с дышлами, покрыты кожами красными и выписана красками разными, только нет тележек походных уютных: пожалуй, изволь сделать походных, небольших тележек, и из сухого леса вели делать, а из сырого все покинуть; можно тебе приказать леса насушить: теперь весна, скоро высохнет; а и кареты, братец, изволил ты делать, а лес вялый, их все покинут: сделай, братец, колясочку хорошую, собравса из хорошего, чтоб была хорошая и вырезачки были бы кое-какие, а теперь и в походе все ездят много на колясках; и сделай, братец, карету княгине Екатерине Ильишне, чтоб была мерой против нашей московской, шириной и длинной, а мерку послал с Олексеем, хорошую карету; и изволил ты, братец, писать, что разделался ли с Черкаской: или, ей, братец, разделаться нечем, только надо бы  ) (сто с)орок рублей отдать, или, ей, бился и мочи………что ей продадут, то и на понафиду…….братец, которые есть старые………(д)ом продавать: ей, деньги надо туго……стала здесь, а на запас, ей, не глядетъ ни на какой; (пожа)луй, собери денег: ей, на мне долг теперь двести рублей есть; двор купил без сажени двадцать длинной и поперечно двенадцать сажень, дал сто пятьдесят рублей; уже занимал, занимал и взять стало негде денег; и слышал я, братец, что телеги делаешь с дышлами большие; или, братец, у меня телеги все большие переделать с дышлами, а ты изволь делать маленькие походные, чтоб уютные, хорошие, а больших не делай, а и те телеги, что с Олексеем пришли, велики очень изволил ты делать; поменьше тех, а то очень велики; а деньги, братец, занял и много, а срок на Ильин день, – или я, братец, не знаю чем платить; затем я, братец, и с Черкаской не разделаюсь, а занять негде; ей, братец, от суеты своей здоровья свое истра¬тил в доме своего лишился; а писал я к Михаилу; быков велел погнать из Краснагорья за две недели до Петрова дня; я быков продавать стану, а ты лошади изволь непрошенные продавать; ей, деньги нужны; а межевщик, братец, на Солаву к Петрову дню поедет, Емельян Иванов сын Писырев. И челом бью я тебе, князь Петр Федорович: шапочку бархатную носить бы тебе на здоровье; и послал я тебе, князь Петр Федорович, горшочик муравленой глиняной на молоко, – и тебе бы из него кушать на здоровье, а серебряный делаю, и не поспел. И для Бога, братец, не вели князь Петра из медного кормить; вели кормить из глиняного: из муравленова легче; а и молоко вели держать все в глиняном, а в медном не вели давать; и пожалуй, государь братец, изволь отдать учить на скрипке Соболева и Рака, а то что они у тебя делают? и послал я в тебе, братец, Ховроньина сына Мурашку, и ты изволь его отдать учить на скрипке; и Юшка у тебя, братец, что делает? вели ему учиться в трубу; у меня здесь я сам покоя себе не знаю и люди у меня также не знают покоя; можно было, братец, у тебя учиться людям; у других и охота есть, и ты не изволил отдавать; многие говорят, что можно там выучить: мастеры там на скрипке играть; и послал я тебе, братец, два стакана, и ты вели тем образом наделать стаканов; и послал чашечку хрустальную и с крышкой, – и ты вели тем образцом наделать чашечек и стаканов, хотя хрусталя нет,– и ты вели делать слово в слова с образцом; а которые, братец, кожи яловицы, – и – ты те вели власть на кареты, а конины на телеги вели класть: яловицы не теряй, братец, на телеге, а хорошо бы другие изволил телеги не покрывая прислать ко мне: я бы здесь сделал и выкрасил; а что, братец, чего послано с Олексеем, – и тому роспись под этой грамоткой; чего ты и не пишешь ко мне, я и сам знаю, что надо, то и посылаю; и челом бью на твоем жалованье на гостинцах на сафьянах: такие здесь сафьяны давать два рубля; на год я с сапогами; и челом бью я тебе, братец, рукавицы перчатые, – и ты изволь в них ходить и ездить на здоровье, чтоб рук и ветром не перебила, немецкие; и пожалуй, государь, братец, посылай по ярманкам для аргамаков: купи аргамаков молодых, а здесь, братец, аргамаки в чести и нашу братью выносят в честь, а своих в то место продавай; а колеса, братец, будут все такие, что с Олексеем пришли, или, братец, на силу дошли до Москвы, и ты, братец, изволь: сыскать прикажи мастеров добрых и вели наделать самых добрых колес, чтоб лучше тех не было. Писал ты ко мне, братец, что простыней у тебя на лошади нет; Андрей Зверев взял у меня четыре простыни на лошади; куда он их дел? и писал ты ко мне, братец, как ты поехал, многое позабыл: видел, братец, сам, какая в те поры суета была. И челом бью на твоем жалованье, что с Олексеем прислал две бочки, – и то нужное дело; хотя бы и больше того было, не было бы плохого; а хомуты, братец, и припрежи к тебе послал и ты вели перечинит Андрею; не оплашивайся: чтоб у тебя было все готово; и пожалуй пришли стекалъ на окончены в подмосковную; и послал я к тебе конака калмыка, и ты прикажи ему сделать кафтанишка какой, хотя крашеный; а на посольство, братец, сказали боярин Борис Петрович Шереметев, товарищ ему Иван Чаадаев и дьяк; и писал то, братец, ко мне, что серебро худа, а у меня серебро спущали дома, и ты изволь мещать с ефимками, и чтоб пущи меди не положили: а у меня оно казалось хорошо: на оселку смотрели; а табун будет, братец, великий – и денег нет, купить не на что; а Мурашку, братец, вели отдать ткачу учить в ткачи; а про службу, государь братец, тебе еще ничего не слышал; а в какой час услышим, – и я, тотчас ведомость учинив, к тебе пришлю тотчас нарочно».

Столбец состоит из четырех листов. На обороте его, находятся три следующие надписи: «№ 115» – новой поры; «Государю моему, брату  князю Федору Львовичу» и, сделанная карандашом, новая надпись – «Письмо от брата о домашних делах хозяйственных».

«Государю моему братцу, князю Федору Львовичу братишка твой, Сафка, челом бьет».

«Благополучно, государь братец. здравствуй на много лет и пребывай, государь, о Христе в радостном пребывали и в веселье, будучи на службе великих государей в Белегороде, и с невестой с княгиней Екатириной Ильичной и с князем Петром Федоровичем; а про меня изволишь напомнить – и я еще жив; и в доме нашем всем дал Бог здоровья; и приехал ко мне, братец, Андрей Зверев и привез мне письма, а что с ним послана была, и я велел покинуть у Михаила и принять велел против росписи, потому что ты прислал не в пару, в самую в палую воду; а Ондрей ко мне приехал верхом, и держал я его у себя шесть дней, потому что при нем Москва река прошла,   так никакими мерами переехать было нельзя; а ко мне, братец, привезут по пути, потому что мне нужды нет никакой здесь, и тут пусть и пути стоит у Михаила; и слышал я, братец, что у тебя быки есть, – и ты, братец, пришли; гораздо на корм поспеет; а не в пору, братец, для Бога не присылай: морить животных; а что у меня, братец, Фетки Глухова была дела, и то все сошло с рук, в добром здоровье, и скажет про то про все тебе Андрей Зверев; и велел я к тебе, братец, отвезти малова из Мшища, и ты отдай его учить ткачам; и для Бога, братец, детей отдай учить всяким ремеслам, и на скрипках, и на инструментах вели, братец, учить детей: Соболев, и Зима, и Юшка у тебя даром слоняются, а ты бы, братец, отдал их чему-нибудь учить; и послал я, братец, к тебе пять ансырев шелку разных цветов, а дано шесть рублей, и пятнадцать пятинак ниток, а всякая пятинка на полфунта; а чулки, братец, для Бога, вели потеплее, потолще вывести, и мне, братец, чулочки в двое вели вывести и пришли, а шелка для того с лишком и послал; и промышляй, братец, телегами и колесами хорошими; а телеги вели делать братец: весной сухой лес, а хотя и вялый будет лес, так и делают и сохнет;  а в колеса вели, братец, втулки вели класть; и слышал я, братец, что у тебя иконники есть, – и ты пожалуй, братец, по обещанию своему вели написать образ Казанской Богородицы местной, и чудотворца Николая, и царские двери твои; и велел я Андрею померить и мерки велел отвезти к тебе, насколько длинные нужны и широкие; и северские двери велел померить; а деисусы, братец, хотя в один поес вели написать; и слышал я, братец, что изволишь ты карету делать, и ты, для Бога, братец, вели делать в лесу сухом, а железом тамошним не вели оковывать, потому что тамошнее железо твердо, и я к тебе пришлю из Москвы мягкого железа: как изволишь отделать, и ты ко мне отпиши, так я к тебе и пришлю; а в тамошнем железе вели, братец, колеса оковывать; а колеса, братец, хорошие вели оковать, втулки положить и концы оковать; а колеса, братец, выбирать вели хорошие, удельные, сухие; а и телеги, вели, братец, делать в лесу в сухом, и келмы у других вели сделать спереди, а тележки вели делать не большие, уютные; и вели, братец, клечи написать с трои или с щетвери, хороший, сувелеватый, удельный; а слышал я, что мастер добрый, а за иконы; братец, заплати 40 угорец, только бы сделали, написали хорошо, потому что у нас, братец, обещания есть, так дай за работу, чтоб нас не холили, только бы написали хорошим письмом; и сделай калясочку хорошую, удельную; а Ивана Свинцова, братец, я не велел и травы вывозить, потому, братец, что еще Василий Нарышкин и хочет брать и не хочет деревню: черт его знает; и вели, братец, наделать кушинов муравленых с пасочками, вместо оловиников, и горшочков хороших с кровелками и сковородочки с пестачками в подмосковную; а свинцу вели дать слишком, так покрепче будут; и вели, братец, стаканов хороших наделать, стеклянных гузичков, такие как у нас в Москве хрустальные, чешуйчатые, и сулеи хорошие, по ведру, большие; а что послал я, братец, серебро с Алексеем, – и ты вели сделать две узды тем делом, какую я на образец послал; а будет серебро скажут плохо, – и ты вели положить ефимков, а ефимков там можно добиться; а князя Бориса Алексеевича Голицына нет в Москве и грамотка его не отдана; а в родословных росписях дали срока до Троицына дня; а у нас бунтует князь Володимер Иванович  ) и князь Федул  ); в союз не идут; и пожалуй, государь братец, купи мне там юфт, сафьянов алых, хороших, мягких, а здесь дорога юфт; купить по два рубля слишком; у меня и к празднику сапоги старые; а что, братец, станут у тебя бить гуси и утки – и ты вели пух собрать и перья, а у меня постели нет: на бумажнике на одном сплю; или изволь добиться где пуха, а тот пуховик, что у тебя, мой и ты не замай у себя для похода и для ради всякого человека; а с Черкаской, братец, еще не разделался; на мне еще сто пятьдесят рублей, а взять негде, а присылает беспрестанно; а в хлебе разделался; и пожалуй, братец, продавай старых лошадей: Аргамака и Поляка; что в них будет? хоть бы променял: даром поваляться; а дела, братец, у нас ни в Земском приказе, ни в Поместном приказе не делаются; для Бога по траве пришли денек, чтобы с Черкаской разделаться; а из долгов нигде не можем взять; а которые мерины старые, – и ты изволь покормить и продать: будет дорога; а после тебя, братец, у меня осталось денег сто рублей и я дал Босалаю пятьдесят рублей и Черкаской пяддесят же рублей; и не Шипина, и из Углицкой деревни, и из Арзамаса и что хлеба продал, – и те деньги сто рублей отдал Черкаской же; а какая моя, братец, скудость деньгами скажет тебе Андрей: людям по это время и жалованья не давал; а Солопенские у меня были сорок подвод с рожью в просят у меня приказчика; я не знаю кого послать, а что у нас без приказчика; так плохо будет; а Ивана Свинцова перевези на Плову, а там изволь человека оставить в Еромах от себя, кого изволишь, и тех мест, по которым мест Васильев человек будет; а от себя изволь человека побыстрее послать в Кромы, чтобы он сеял, а Иван не станет сееть, разорить все; да пожалуй, братец, сделай печать да пришли ко мне, а у меня нет ни перстня, ни печати».

«Князь Петр Федорович, здравствуй с государем своим батюшкой, с князем Федором Львовичем, и с государыней своей матушкой, с княгинею Екатериной Ильиничной, а про меня позволь вспомянуть, – и я в Москве до сих пор живу».

Столбец состоит из трех листов. Последние строки начинаются словами «человека оставить», находятся на обороте столбца, где еще две следующие надписи: «№155» – новейшей поры и – «Государю моему братцу князю Федору Львовичу».

В 1696 году Савелий Львович значился в церемониале при преставлении царя Иоанна Алексеевича: дневал на 12–м дневании 9 января  .

Князь Савелий похоронен с родственниками своими в церкви Всех Святых Боровского Пафнутьего монастыря. Князь Савелий Львович был женат на княгине Анастасии Григорьевне, которая в 1723–25 годах выдала две отпускные грамоты [178].


Родственники

Родитель
Братья и сестры
Дети

Генеалогическое древо